Когда в бурливую заводь коллекционерского сборища попадали случайные люди, то правила поведения, принятые там, требовали: «Заткнись». Не просвещай лоха, не объясняй, не рассказывай. Дай ему упиться своим неведением.
Знания в этой сфере приобретаются медленно, кропотливо, умением слушать, запоминать, умением разговорить знатоков.
Я слышал фразу, сказанную новичку с начищенными до блеска монетами:
– А наждачкой не пробовали?
Из бестолковой и в общем-то несчастливой жизни на два города, которой жили мои родители, а вместе с ними и я, можно было извлечь некоторые преимущества. Если отбросить высокую материю про сосуществование во мне украинской и узбекской частей, а вернуться в приземленный и даже меркантильный мир, то из Ташкента можно было везти значки, которых в начале 70-х грубовато, но немерено штамповалось из толстого алюминия. После значков пришла пора книг. Один только полковник Кребс принес в мои руки десятка два лучших поэтических сборников. Даже жаль, что я не удосужился прочитать этого полковника.
Из Запорожья тоже случалось привозить значки, которые пользовались спросом.
Как-то на аллейку подле курантов, посыпанную красным песком, забрел классический лох. Увидев значок с украинским классиком, он вскричал:
– Франко!? Генералиссимус Франко!
Интересно, что надпись была кириллицей, но может десятеричное «и» ввело его в заблуждение. Я, пацан, но видел, как окружавшие меня ташкентские голендеры печально и всепонимающе переглянулись между собой. Лох подписал себе приговор.
