Он был актером неимоверного обаяния. В 70-е годы выходили не только эпохальные «Джентльмены удачи», но и какие-то абсолютно мусорные комедии, названий которых не осталось, но и они собирали кинотеатры, только потому, что в нарисованной местным художником афише можно было узнать Леонова. Увидев его лицо, улыбались граждане невообразимо огромной страны: и тракторист в каракалпакском Муйнаке, и строгая докторша в Юрмале, с трудом извлекавшая из себя русские слова.
В жизни я встретил его всего один раз. И произошло это не в театре.
Зимой 91-92 года я был в Израиле туристом. Примерялся к стране, пытался заработать немного денег. В Иерусалиме, например, устанавливал под дождем опалубку для стен двух строящихся высоток на въезде в город. После работы возвращался по улице Яффо чаще всего пешком, проезд в автобусе был для меня дорог.
В тот день улица была перекрыта. Минеры разбирались с подозрительным предметом недалеко от площади «Давидки». «Давидка» это такая пушечка, сконструированная народным умельцем Лейбовичем во время войны за независимость. Стреляла он неважно, но шум производила неимоверный, вселяя ужас в арабов.
Я стоял в толпе, запрудившей улицу между площадью и входом на рынок. Была фирменная иерусалимская зима: холодный дождь с ветром, засовывавшим этот дождь во все прорехи одежды, добираясь до кости. Народ, стоявший на улице, был небогатым иерусалимским народом, близость базара обусловливала его состав. Здесь на базар ходят те, у кого времени больше, чем денег.
Томясь в ожидании, я разглядывал противоположную сторону неширокой улицы Яффо. И там, в толпе увидел Леонова.
В куртке с поднятым воротником, нахлобученной кепке, он безропотно ожидал, когда снимут оцепление. При этом он был такой органичной, такой естественной частью окружавшего его народа, что никому и в голову не могло прийти, что рядом с ними ежится под дождем великий артист, иностранец, а не один из покупателей рынка Махане Иехуда.
Оцепление вскоре сняли.
С деньгами меня обманули. Два, уже неновых дома стоят на въезде в город. Они теперь не кажутся такими большими, подавленные струнным мостом, возведенным рядом с ними по проекту знаменитого испанского архитектора.
В жизни я встретил его всего один раз. И произошло это не в театре.
Зимой 91-92 года я был в Израиле туристом. Примерялся к стране, пытался заработать немного денег. В Иерусалиме, например, устанавливал под дождем опалубку для стен двух строящихся высоток на въезде в город. После работы возвращался по улице Яффо чаще всего пешком, проезд в автобусе был для меня дорог.
В тот день улица была перекрыта. Минеры разбирались с подозрительным предметом недалеко от площади «Давидки». «Давидка» это такая пушечка, сконструированная народным умельцем Лейбовичем во время войны за независимость. Стреляла он неважно, но шум производила неимоверный, вселяя ужас в арабов.
Я стоял в толпе, запрудившей улицу между площадью и входом на рынок. Была фирменная иерусалимская зима: холодный дождь с ветром, засовывавшим этот дождь во все прорехи одежды, добираясь до кости. Народ, стоявший на улице, был небогатым иерусалимским народом, близость базара обусловливала его состав. Здесь на базар ходят те, у кого времени больше, чем денег.
Томясь в ожидании, я разглядывал противоположную сторону неширокой улицы Яффо. И там, в толпе увидел Леонова.
В куртке с поднятым воротником, нахлобученной кепке, он безропотно ожидал, когда снимут оцепление. При этом он был такой органичной, такой естественной частью окружавшего его народа, что никому и в голову не могло прийти, что рядом с ними ежится под дождем великий артист, иностранец, а не один из покупателей рынка Махане Иехуда.
Оцепление вскоре сняли.
С деньгами меня обманули. Два, уже неновых дома стоят на въезде в город. Они теперь не кажутся такими большими, подавленные струнным мостом, возведенным рядом с ними по проекту знаменитого испанского архитектора.
Comments