М.И.Синельников воспользовался правом представиться самому.
Поэт, эссеист, переводчик, исследователь литературы, составитель многих антологических сборников и хрестоматий. Родился в 1946 году в Ленинграде, в семье, пережившей блокаду. Ранние годы провел в Средней Азии (в городах киргизской части Ферганской долины). На протяжении всей жизни часто бывал в Узбекистане. По разным поводам оказывался в Ташкенте, через который в детстве много раз проезжал с родителями и запомнил душный и заполненный голосами плачущих младенцев вокзальный зал ожидания, прогулки по улицам, изощрённые красоты театра Навои, ночное мерцание лампового завода. Позже участвовал в проходивших в столице Узбекистана научных конференциях, находился в Ташкенте в литературных командировках. Перевел некоторые стихи Алишера Навои и нескольких современных узбекских поэтов. Собственные стихи выходили в переводах на узбекский язык.
Михаил СИНЕЛЬНИКОВ
Старый Ташкент
Старый Ташкент, пепелище седое,
Где, пробираясь на запах и дым,
Толпы текут, как стада к водопою,
По закоулочкам белым, седым.
Здесь на развале повсюду харчевни,
Город, пустынею став колдовски,
Съехав с основы кремнистой и древней,
Жарит и жарит свои шашлыки.
Веянье Азии, жизни и грязи,
Благословенной твоей духоты...
В мелкой пыли, как в светящемся газе,
Плавятся лица и тают черты.
Все переплавилось в облаке плавном,
Здесь и шофер, и начальник равны,
И лейтенант, поливавший напалмом
Холод и дым сопредельной страны.
И принимает душа, холодея,
Черный, прощальный, бушующий чад.
Нету ни эллина, ни иудея,
Где исступленные бубны стучат.
О, как лицо холодеет при звуке
Стонущей песни, и плещется мгла,
Ходят танцовщицы цепкие руки,
Ходят бойцовые перепела!
И, навсегда удивившись цветенью,
Там, где урюки слегка отцвели,
Ходит Ахматова легкою тенью
В реяньи пепла, в имперской пыли.
1982
Ташкент
На вечном солнцепёке
Моих далёких лет,
На том родном Востоке,
Какого больше нет,
Какое-то начало
Судьба в один момент
Всегда обозначала
Поездками в Ташкент.
И звёзды, полыхая,
Всё к одному свели –
Рассвет в цветенье мая,
Июльский день в пыли.
Сплелись, как зыбь узора,
И зимы и лета,
Слились вода Анхора
И платьев пестрота.
И прах его раскопок,
И под раскаты труб
В него вступавший хлопок,
И всех эпох заруб.
И жар прикосновенья
Девичьих смуглых рук,
И гул землетрясенья,
И поцелуя звук.
2016
