АНТОЛОГИЯ. ВАДИМ КОВДА
ВАДИМ КОВДА
Вадим Викторович Ковда, имея характер и повадку мягкие, на самом деле несколько раз круто выворачивал руль своей жизни. И каждый поворот уносил его в области неизведанные, зыбкие, но, наверно, желанные.
Сначала он бросил математику, которую преподавал после мех-мата МГУ, и поступил во ВГИК, чтобы стать кинооператором. Отдав дань кино, ушел и оттуда, целиком посвятив себя литературе. Оставил обжитую и привычную Москву, поселился в Ганновере. Правда, и там продолжил литературные занятия.
Поэтический голос Ковды негромок, но внятен и человечен.
В Ташкенте он бывал, я это знаю точно, поскольку Вадим Викторович живал в доме на Курской и с готовностью впитывал тонкости ташкентского мифа.
Поэтому мифу как раз стихотворение соответствует. А вот факту – не очень.
Жил Ташкент вперемешку, а вот хоронил своих мертвых по отдельности. Были мусульманские кладбища, христианские, еврейские. А если и общие, то с раздельными участками, или как говорили в городе – картами. Даже бухарские с ашкеназскими евреями предпочитали молиться и хоронить по отдельности друг от друга.
Вот только в братских могилах на Кафанова и на Коммунистическом кладбище, таком местном аналоге Новодевичьего, лежали все вместе.
Братские могилы уже в новое время снесли и прах обитателей был разнесен по кладбищам согласно конфессии. Так говорят.
Значит, стихотворение Ковды рассказывает о временах иных, когда Ташкент не столько лежал, сколько жил вперемешку.
ВАДИМ КОВДА
НА КЛАДБИЩЕ В ТАШКЕНТЕ
Жил, трудился – и нет человека.
Прервался, значит, жизненный путь.
Я присел на могилку узбека
поглазеть, помолчать, отдохнуть.
Ну, а рядом, слегка розовея,
не спеша, попивал коньячок
на опрятной могилке еврея
тихий русский седой мужичок.
И явились несложные мысли,
и ходили за мной по пятам:
если мы так смешались при жизни,
как же мы перемешаны ТАМ!
