Третьего дня в иерусалимской русской библиотеке Марк Зайчик, хороший писатель, представлял свою новую книгу рассказов.
Великодушные городские власти представили библиотеке место на верхнем этаже сооружения, которое должно было заменить собой иерусалимский базар Махане Иеуда, но надежды оправдало лишь отчасти. Этой части как раз хватило, чтобы в библиотеке витали миазмыбирюлевской овощебазы.
Зайчик, постаревший, но замечательный теплым, но не мягким взглядом, прочитал до перерыва два крепких текста - рассказ и мемуар о Довлатове.
Мы с другом, как часто бывает на "русских" мероприятиях, обнаружили, что мы - самые молодые в зале. В перерыве, когда народ потянулся к водочке и закуске, мы купили книжки, получили по автографу и пошли на базар.
Махане Иеуда становится год от года все лучше. Мы выпили израильского пива "шапира", еще походили по базару, а когда пришло время съесть что-нибудь, то повернули к знаменитой забегаловке "Полночь". Пока мы заказывали блюдо, именуемое иерусалимской смесью - жареные с луком кусочки куриного мяса, пупков, печенок, туда завернул Зайчик. То есть показал себя понимающим человеком, любящим жизнь и Иерусалим. Его сопровождал красивый стройный парень - сын, который, как это часто бывает у русских писателей в Израиле, совсем не говорит по-русски.
Великодушные городские власти представили библиотеке место на верхнем этаже сооружения, которое должно было заменить собой иерусалимский базар Махане Иеуда, но надежды оправдало лишь отчасти. Этой части как раз хватило, чтобы в библиотеке витали миазмы
Зайчик, постаревший, но замечательный теплым, но не мягким взглядом, прочитал до перерыва два крепких текста - рассказ и мемуар о Довлатове.
Мы с другом, как часто бывает на "русских" мероприятиях, обнаружили, что мы - самые молодые в зале. В перерыве, когда народ потянулся к водочке и закуске, мы купили книжки, получили по автографу и пошли на базар.
Махане Иеуда становится год от года все лучше. Мы выпили израильского пива "шапира", еще походили по базару, а когда пришло время съесть что-нибудь, то повернули к знаменитой забегаловке "Полночь". Пока мы заказывали блюдо, именуемое иерусалимской смесью - жареные с луком кусочки куриного мяса, пупков, печенок, туда завернул Зайчик. То есть показал себя понимающим человеком, любящим жизнь и Иерусалим. Его сопровождал красивый стройный парень - сын, который, как это часто бывает у русских писателей в Израиле, совсем не говорит по-русски.
Comments
Потом, учтите, что мы не русские дворяне в Париже, а - евреи в своей стране.
А еще – уроженец страны, говорящий с акцентом на языке страны – клеймо чужести, а дети хотят быть своими – в школе, в армии, везде.
Однажды я пришел на службу – вызвали в выходные – с сыном. Врач из Тюмени, проходивший у нас стажировку, говорит:
- А-а-а! Русский уже с акцентом.
- Вы неправильно трактуете, - говорю. – Этот уроженец Иерусалима неплохо говорит на одном из трех своих иностранных языков. А вы на каких языках говорите?
Уж не знаю, прояснил ли чего, или вконец запутал.
А русский язык у нас пока бЯда. Старшую я до 3 лет дома держала, она сносно говорит. А младшие скорее "русскопонимающие". Но скоро будем жить вместе...
Зато бранятся между собой уже по-русски. И элементы жаргона в речи есть. Выловила: "Мама, это он весь шоколад сожрал", " Ты козёл, Яков." "Сама ты коза". " Не надо мне твоих дурацких пазлов, у меня самой навалом." ( это за два часа вчерашнего общения)